я выпрыгнул в квадратное окно — настроение квадратности, а за окном давным давно темно, одни превратности,
одни лишь сообщения и линии, одни мазки, черты, наброски, точки
и всё как прежде —
ночью.
я шёл по небу вдоль и поперёк, и против этого никто не мог
мне ничего сказать, все только ждали, видели-гадали,
когда же мне сподобится упасть,
а я всё шёл и падал, верно, тоже —
вниз, по парапету чужих мыслей, которые вдоль трасс и проводов шныряли стаями непуганных котов
или собак — люблю их всё же.
мы чувствовали: что-то здесь не так,
мы очевидно не в своей земле — как не в своей тарелке, ложке, чашке — испытываем глубину морей,
забыв про бесконечность сентябрей
и час (свой каждому), который ждёт отмашки.
я выпрыгнул в холодное окно и в даль квадратных всё же сентябрей, из августа, где тёплое вино в желудке обнимало лук-порей.
теперь уж всё равно.
в метро, разбив все мысли на "неважно" и "давно", смотрю с мобильника безвкусное кино
и жду вестей, жду перемен, цунами, хоть гостей — но лишь бы было пусть едва светло
в душе моей.
ulfur-rane.livejournal.com/37927.html
одни лишь сообщения и линии, одни мазки, черты, наброски, точки
и всё как прежде —
ночью.
я шёл по небу вдоль и поперёк, и против этого никто не мог
мне ничего сказать, все только ждали, видели-гадали,
когда же мне сподобится упасть,
а я всё шёл и падал, верно, тоже —
вниз, по парапету чужих мыслей, которые вдоль трасс и проводов шныряли стаями непуганных котов
или собак — люблю их всё же.
мы чувствовали: что-то здесь не так,
мы очевидно не в своей земле — как не в своей тарелке, ложке, чашке — испытываем глубину морей,
забыв про бесконечность сентябрей
и час (свой каждому), который ждёт отмашки.
я выпрыгнул в холодное окно и в даль квадратных всё же сентябрей, из августа, где тёплое вино в желудке обнимало лук-порей.
теперь уж всё равно.
в метро, разбив все мысли на "неважно" и "давно", смотрю с мобильника безвкусное кино
и жду вестей, жду перемен, цунами, хоть гостей — но лишь бы было пусть едва светло
в душе моей.
ulfur-rane.livejournal.com/37927.html